Гоголь-моголь гранд-гиньоль

Создатели новой вариации по мотивам повести Н.В. Гоголя «Вий» взвалили на свои плечи сразу несколько задач, каждая из которых в отдельности способна похоронить под собой самые благие намерения. Что, пожалуй, и произошло.

Некто Джонатан Грин, будучи застигнутым британским лордом в постели собственной дочери, решает спасться бегством и заодно составлять карты и описания посещенных им по маршруту следования диких, Богом забытых земель. Перемещается он на карете без кучера и чувствует себя весьма недурно, но лишь до тех пор, пока не оказывается в Украине, а точнее – на том самом хуторе, который и описан в повести-первоисточнике. Здесь он обнаруживает, что уже год местных селян терроризирует некое чудище, по причине чего расцветают пышным цветом всяческие суеверия и растет влияние мракобеса-священника (Андрей Смоляков). Постепенно англичанин оказывается втянутым в хитросплетения местных интриг, а его пытливый ум прогрессивного европейца-естествоиспытателя приводит к ряду неожиданных и удивительных открытий, выворачивающих повесть Н.В.Гоголя практически наизнанку.

Первая из грандиозных задач, которую поставили перед собой режиссер Степченко с продюсерами – донести Гоголя до иностранного зрителя. Отсюда и появление главного героя-англичанина, и попытка модернизации способа повествования. Но, как представляется, авторам фильма не давала покоя не слава великого писателя Гоголя (изложение содержания оригинальной повести занимает в ленте не более 30 процентов экранного времени в 130 минут), а успехи другого выдающегося писателя Умберто Эко с его «Именем Розы». На это указывает стремление сценаристов и режиссера создать эдакий историко-мистический детектив. И в какой-то степени это им удается, но сценаристам до Гоголя с Эко очень далеко, а Степченко (при всем уважении за попытку) – не Жан-Жак Анно. Еще одна задача, непомерным грузом легшая на хрупкие плечи кинематографистов-первопроходчиков, - создание собственной технологии трехмерного изображения. Изображение, безусловно, объемное, но сама технология скорее служит созданию аттракционов, чем является частью авторского стиля режиссера. Да и по цветовой гамме лента невольно вызывает в памяти фильмы, снятые на пленке производственного объединения «Свема», хотя допускаем, что это было частью художественного замысла режиссера. Отдельного упоминания заслуживает сценарий и диалоги: пытаясь скрестить Гоголя с линиями англичанина-естествоиспытателя и романтических отношений Петруся и Настуси в рамках детективного сюжета, сценаристы явно запутались и малость переборщили с хронометражем. Ну а реплики отца Паисия (особенно под конец ленты) заставляют шевелиться волосы на голове покруче, чем все вместе взятые экранные монстры. В добавок ко всему авторам даже в ленту по мотивам Гоголя удалось вставить продактплеймент, что достойно венчает сие выдающееся творение.