Эфемерность авторства

Теракт – как водится, бессмысленный и беспощадный, и для десятков парижан семейный пикничок в Венсеннском парке вмиг превращается в кровавый (и уже бесконечный) кошмар. Чуть опоздавший по объективным причинам к месту дружеской попойки 24-летний Давид (Венсан Лакост) оказывается перед лицом истиной катастрофы: друг ранен в ногу (это поправимо), недавно встреченная новая подружка – в руку (но с психикой проблемы куда посерьёзней), а вот любимая старшая сестра застрелена на месте. И вот ещё вчера беспечный парижский young-adult оказывается один на один с семилетней племянницей по имени Аманда на попечении, так как в силу семейных обстоятельств других близких родственников у неё нет!

Увы! – но в 21-м веке на планете не осталось безопасных мест, а потому подобная история должна, казалось бы, звучать универсально и резонировать везде – как минимум, в достаточно гомогенной (культурно) Европе. Но в данном случае режиссёр Микаэль Эрс, по всем лекалам однозначно попадающий в крайне уважаемую категорию французских кинематографических «авторов», - как это зачастую случается, сам угодил в ловушку собственного неповторимого стиля. Вся тонкость, нежность и прозрачная психологичность двух предыдущих эрсовских картин как бы парили в некоем абстрактно-воздушном пространстве со своими внутренними правилами, никак, практически, не связанном с реальными «грубостью и грязью» жизни. И эта «допустимая условная реальность» с лёгкостью позволяла зрителю благосклонно не обращать особого внимания на некую слегка излишнюю мелкобуржуазную слащавость и каталогически банальную пошлость рассказываемых историй. Реальный же (пусть и кинематографический) теракт, случившийся где-то посередине картины, своей кошмарной материальностью грубо искромсал хрупкую оболочку авторского мира, чуть не в карикатурном свете выставив все предыдущие события, и уж наверняка сделав кардинально «картонными» все коллизии последующие. Условности, с которыми (хоть и с некоторой натяжкой) мирился зритель в первой половине – становятся гораздо более условными потом, а пресловутая прозрачность атмосферы авторского мира лишь выставляет в беспощадном свете все возможные сюжетные «ходули» и нарочито схематичную банальность всех без исключения участников этой печальной, но такой жизнеутверждающей истории. С весьма пронафталиненным девизом «жизнь продолжается!» и непреклонным убеждением, что всё, конечно же, уладится. Хотелось бы надеяться…

Текст Сергей Локотко