Исход без выхода

Видно в последнее время в мире становится все беспросветнее, раз большие режиссеры как один берутся за экранизации ветхозаветных историй. Более того, эти фильмы еще и становятся впечатляющими коммерческими хитами. Не удивимся, если вслед за «Ноем» Даррена Аронофски, таким хитом станет и «Исход» сэра Ридли Скотта – даже невзирая на вопиющие слабости ленты.

Как не трудно догадаться, действие начинается в Древнем Египте, точнее – в его столице, городе Мемфис, который создан кем-то, кто слишком много времени провел в шикарных холлах отелей Беверли Хиллз. Тут изобилуют мраморные лобби, тут и там усеянные висячими садами, роскошными блюдами с фруктами и полуобнаженными рабами, больше смахивающих на переодетых в тоги «группиз». Подобный дворец – родной очаг для двух братьев: Рамзеса (Джоэл Эдгертон), наследного принца Египта и Моисея (Кристиан Бейл), приемного сына вскоре почившего фараона Сети (Джон Туртурро). Пока Моисей скорбит у смертного одра приемного отца, Рамзес выжимает яд у своих любимых созданий – змей. Моисей уверен, что рабы (израильтяне) должны быть освобождены, а Рамзес с этим не согласен: «С экономической точки зрения это весьма проблематично» (Тут уместно будет заметить, что качество диалогов принесено на алтарь доступности). Почему же восстает Моисей? Не только из-за своих либеральных убеждений, но и потому, что он недавно узнал, что он и сам принадлежит к порабощенному народу. Моисея изгоняют в пустыню, где он, впрочем, не гибнет, а встречает свою будущую супругу и мать своего сына. Но тут приключается очередная незадача: Моисей попадает под оползень и, получив травму головы, видит неопалимую купину и Бога в образе дерзкого десятилетнего мальчишки, который и отправляет Моисея обратно в Египет для спасения народа, которому в скором будущем предстоит стать избранным.

Сэр Ридли снял достаточное количество фильмов, сформировавших представление о нем как об авторе решительном, отважном и порой не признающем никаких компромиссов.  К сожалению, «Исход: Боги и короли» не из их числа: кажется, что режиссер и сценарист задумывал что-то неординарное, но какие-то неведомые препоны не позволили ему воплотить задуманное.  Героям (в том числе и главному) не достает внутренней целостности характеров, повествование страдает длиннотами (возможно, тут злую шутку с автором играет излишняя масштабность замысла), да и музыка, написанная Альберто Иглесиасом, способна нивелировать воздействие от самых сильных моментов фильма. Чувствуя за собой эти грешки Скотт решает по полной отвязаться на спецэффектах: картины десяти египетских казней способны потрясти зрителя, а иные батальные сцены могут если и не затмить битвы из «Гладиатора», то уж точно им не уступают. И все же, желая сэру Ридли дожить как минимум до возраста Моисея, хочется верить, что он не будет, подобно пророку, 40 лет бродить по творческой пустыне.