Прокрустово ложе

Когда в 2001 году Роб Коэн снял свой «Форсаж», вряд ли кто-то мог представить, во что превратится история о полицейском под прикрытием, пытающемся втереться в доверие к главарю автобанды. «Я ненавидел последовавшие продолжения. Они явно снимались исключительно ради денег, студия использовала франшизу как дойную корову» - эти слова режиссера касаются только второго и третьего сегмента, и это принципиально важно. Начальная трилогия была, по сути, типичной молодежной картиной о незаконных уличных гонках, а криминально-авантюрная сюжетная линия уходила на второй план. Кинематограф был создан для того, чтобы стать средством фиксации движения, так что фильм о гонках – идеальное тому применение.

Идея снимать «Быстрых и яростных» в формате подпольных состязаний дала трещину на «Токийском дрифте». Тотчас продюсеры принимают судьбоносное решение: отойти от гонок и сосредоточиться на ограблениях. «Форсаж» из загибающегося проекта вдруг превращается в процветающую медиафраншизу. На самом деле, уникальный для кинематографа случай, когда серия фильмов на четвертом сегменте начала увеличивать свой кассовый потенциал. Сегодня в прокате «Форсаж 7», а вдали маячит цифра в 1 миллиард долларов. Не знаю, как вас, а меня это очень и очень пугает.

Сложно сказать, была ли это дальновидная стратегия или же это произошло помимо воли создателей, но ясно одно: «Быстрые и яростные» все меньше походят на кино в привычном для нас понимании и создают диковинный симбиоз видеографии, маркетинга и массовой поп-культуры. Если 5-й эпизод (первый серьезный кассовый успех внутри франшизы) еще пытался придерживаться внятности в сюжетном повествовании и лишь немного заигрывал со здравым смыслом, то уже в 6-м действие значительно упрощается, а градус безумия достигает критически допустимой точки. Что меняется в «Форсаже 7»? В том-то и дело, что ничего. Продюсеры как никогда близки к тому, чтобы изобрести универсальную формулу успешного проекта.

Весь фильм, по сути, состоит из трех внушительных экшн-эпизодов, а все остальное, что цивилизованное общество привыкло называть сценарием, стало связующим звеном от одного побоища к другому. Долой сюжетные твисты, параллельный сторилайн и другие усложнения. Структура должна быть максимально простой и понятной. Вин Дизель в который раз играет привычного Доминика Торетто, а Пол Уокер – все тот же Брайан О’Коннор. Даже Джейсон Стэйтем в нетипичной для себя отрицательной роли сумел, во-первых, ни на йоту не изменить надоедливому образу непобедимого парня, а во-вторых, стать абсолютной копией персонажа Люка Эванса двухлетней давности (братья все-таки, как иначе). Главные герои, кажется, остановились в развитии еще несколько частей тому назад.

«Форсаж» как будто застыл, для него не существует понятия времени. Команда Торетто навсегда останется семьей, и говорить она будет исключительно о том, что такое семья, чем она важнее друзей и почему нельзя предавать членов семьи. Вообще, само слово «семья» на устах у любого из персонажей «Форсажа» обретает удивительно карикатурное значение. Герои руководствуются простыми принципами: мстить обидчикам, извлекать корысть, защищать родных.

Это чудесное чувство стабильности притягательно. Согласитесь, хочется, чтобы в нашем бешеном ритме жизни было хоть что-то неизменное. Зритель знает, что такое «Форсаж», и охотно покупает билет на сеанс. Неважно, кто будет снимать новую часть: Джеймс Ван пришел на смену Джастину Лину, но не изменил ровным счетом ничего. Неважно, в какую сумму обойдутся съемки: в фильме продакт-плейсмент достиг таких масштабов, что рекламируют теперь не только какие-то товары, но и целые географические регионы. Наконец, неважно, кто в фильме будет играть: смерть Пола Уокера в фильме обставлена с чудовищным просчетом. Гибель живого человека – еще один повод вынудить зрителя следить за киносериалом под названием «Форсаж».

«Я ненавидел последовавшие продолжения. Они явно снимались исключительно ради денег, студия использовала франшизу как дойную корову» - эти слова режиссера касаются только второго и третьего сегмента, и это принципиально важно. Раньше подобное отношение к фильму люди ненавидели, а сейчас с завидной прытью платят за возможность быть частью реальности.

Когда-то «Форсаж» пытался соответствовать времени. Кажется, что сегодня он и есть само время, а это уже по-настоящему устрашает.