Сказание о Брунгильде и ее Зигфриде, чернокожем работорговце

Квентин Тарантино – поистине уникальный режиссер, отточивший свой постмодернисткий (как бы несвоевременно не звучал бы этот термин) стиль, благодаря чему еще и умудряется сохранять авторское своеобразие и фильмы которого воспринимаются как глоток свежего воздуха в несколько затхлой атмосфере большого Голливуда.

Снимая «Джанго освобожденного», Тарантино взял за основу своих формально-визуальных экспериментов итальянские спагетти-вестерны, причем не лучшие их образцы вроде пригоршневой трилогии Серджо Леоне, а фильм, который и тогда, в середине 60-х годов прошлого столетия, воспринимался как кровавый треш, запрещенный в ряде европейских стран (например, в Великобритании). Название его можно угадать, внимательнее всмотревшись в заглавие очередного опуса Квентина – «Джанго освобожденный». При этом, позаимствовав из него не только написание имени главного героя (так Серджо Корбуччи пытался передать звучание его имени, что и было обыграно в оригинальной английской версии «Джанго освобожденного» в диалоге между Джанго нынешним (Джейми Фоккс) и Джанго классическим (Франко Неро)) и оригинальные песню и музыку (ну конечно авторства Эннио Морриконе), но все главные формальные признаки жанра. И можно до хрипоты спорить о том, что, как и Корбуччи в отличие от Леоне, Тарантино «не чувствует пропорцию, в коей стоит смешивать утрированную жестокость и условность комедии масок, очищающую эту жестокость от натурализма» (© М. Трофименков), но современным зрителем вся эта кровища будет восприниматься как жестокий, но все же анекдот, а «Джанго освобожденный» в целом – как очередной успех Тарантино. Тем более, что этой успешности будут немало способствовать и прекрасные Кристоф Вальц (находка Тарантино еще из «Безславных ублютков»), все также витиеватый, элегантный и велеречивый в роли охотника за головами доктора Кинга Шульца, Леонардо ДиКаприо, дающий харизматичного плантатора-рабовладельца Келвина Кэнди с появившейся у него актерской зрелостью и великолепный Сэмюэль Л. Джексон, выдавший одну из лучших своих ролей – серого (точнее – черногоJ)кардинала поместья Кэндилэнд. Безусловно, под конец «Джанго освобожденный» может показаться слегка затянутым, но нельзя же отказывать Квентину в удовольствии снять самого себя взлетающим на воздух.

Конечно, на вкус и цвет товарищей нет, но само существование таких хулиганов от кино как Тарантино убедительно свидетельствует о преждевременности заявлений о смерти этого вида искусства.