Дневники Docudays UA. День первый

В этом году центральной темой фестиваля стало развенчивание иллюзий. Символ Docudays, смотрящий на прохожих с бигбордов Киева, тоже выбран неслучайно: «Олимпийский мишка» 1980 года воплощает собой преодоление политического гипноза, будто все наши проблемы кто-то должен решить за нас. «Мишки» до сих пор стоят по всей Украине – при въезде в Киев, в парках, на улицах. Организаторы фестиваля предлагают нам с вами совершить интеллектуальный прорыв «Сквозь иллюзии», и этому зову трудно не поддаться.

Сеансом гипноза началась и церемония открытия, что прошла в Доме кино. Еще один символ ушедшей эпохи, Анатолий Кашпировский через экран взаимодействовал со зрительным залом, внушая, будто бы все в жизни наладится само собой. То, что еще несколько десятков лет назад заставляло публику с волнением ставить банки с жидкостью у телевизора, дабы зарядить их положительной энергией, сегодня вызвало неподдельный смех. Организаторам не откажешь в креативности: с помощью минимального количества технических приспособлений им удалось превратить обычно формальную церемонию в запоминающееся действо.

Тем не менее, главным событием всего вечера стал фильм-открытие фестиваля, «В лучах солнца» известного российского документалиста Виталия Манского. «В лучах солнца» – это фильм об идеальной жизни в совершенной стране. Он рассказывает о том, как много усилий приходится прилагать корейцам, чтобы этот идеальный мир заработал. Как каждый гражданин Северной Кореи готов отдать за него жизнь. Как девочка – дочь образцовых родителей, работающих на образцовых фабриках – учится в образцовой школе. Семья живет в безупречной квартире в центре столицы Северной Кореи. Девочка собирается вступить в детский союз, чтобы стать частью идеального общества, которое живет под вечным сиянием лучей солнца – символа великого народного вождя Ким Ир Сена.

Собственно, весь этот фильм должен был стать большой иллюзией образцово-показательной идиллии, что царит в Северной Корее. Должен был, но не стал: после того, как режиссера не пустили в страну на третью экспедицию (третий и последний выезд для окончания работы над картиной), он смонтировал совершенно другую, много более реальную историю того, что ему удалось запечатлеть.

Пока в кадре мать главной героини пытается с третьего дубля отыграть свою работу на фабрике по производству соевого молока, титры на экране сообщают, что на самом деле она работает в столовой, а все происходящее – лишь инсценировка, какой ее задумали корейские постановщики. На этом и строится основная часть картины: покуда местная команда режиссеров и сценаристов верит в то, что иностранный гость фиксирует искусственную реальность жизни идеальной семьи, сам Манский пытается выхватить из этого хоть какую-то правду, стремится осознать страну, что закрыта для остального мира.

Для главных героев картины вся та жизнь, что они пытаются изобразить, на самом деле абсолютно чужда. В какой-то момент Зин Ми, центральный персонаж картины, начинает плакать, то ли от усталости, то ли еще от чего-то. Даже в такие мгновения понять менталитет этих людей невозможно: они не похожи на жертв режима, жаждущих свободы, нет. Камера стремится прорваться сквозь завесу «реальности», но натыкается на абсолютное безразличие. Не помогает даже меланхолическая музыка, что должна вызывать у зрителя сочувствие, но по факту воспринимается, как чужеродный элемент. Так что же получается, порой иллюзия все-таки может оставаться высшей формой мироустройства? Это нам и предстоит узнать в течение следующей недели.