Эко-мело-зож драма

Когда-то, в начале второй половины прошлого века, во Франции родилась Новая волна в кинематографе. Родилась она во многом как протест против так называемого папочкиного кино – слащавого, безпроблемного, приглаженного и радужно-красивого. Фильм «(Не)жданный принц» - яркий образец этого рода кино. Жаль только, что одним из инициаторов возрождения такого сорта фильмов стал Люк Бессон, на заре своей карьеры считавшийся едва ли не надеждой всего французского кинематографа.

Сорокалетний Жан-Марк (Венсан Перес) – типичная акула французского бизнеса, переступающий через людей во имя экономической выгоды, крутящий какие-то мутные сделки с русскими и (это немаловажная деталь) беспрестанно курящий. Так бы все и продолжалось, если бы однажды ему не пришлось пробиваться на юг Франции на свадьбу своей дочери через баррикады, сооруженные на всех трассах бастующими французами. По пути он встречает очаровательную Мари (Вагина Джиоканте), которая – просто как сказочная фея – меняет и его, и весь ход его жизни.

Сценарий, вышедший с позволения сказать из под пера Бессона, прост, как угол дома и предсказуем, как глянец на тему жизни так называемых «звезд». Уже с первой минуты становится ясно, что к концу ленты герой Переса превратиться из «акулы» бизнеса в бессребреника, из жуткого эгоиста в агнца небесного, бросит курить и наконец-то поймет истинный смысл жизни. Причем катализатором этого немыслимого процесса станет не только Мари, но и Зои, то есть, извините, «Зои» - прототип электромобиля от одного французского автогиганта, название которого, впрочем, честно указано в стартовых титрах ленты. А если быть точнее, то именно наличие у Жана-Марка электромобиля и станет тем последним доводом, который и склонит в его пользу капризные весы благосклонности красавицы Мари. Все это действо разворачивается на фоне до боли красивых пейзажей французского Прованса, щедро заливаемых солнцем и с участием совершенно фантастическим персонажей вроде выставочных испанских циган, вечно кружащихся в ритмах фламенко вокруг своих буйно пылающих костров. И при этом каждый повстречавшийся на пути Жан-Марка французский гражданин (кроме, естественно, гнусных забастовщиков) готов предоставить ему все – и кров, и пищу, и электророзетку для подзарядки его ненаглядной. Хотя, впрочем, какие могут быть претензии и режиссеру, и к продюсеру – они ведь снимали не кино, а рекламу. И не столько автомобиля, сколь вымышленного мирка, броские краски которого призваны оболванивать неокрепшие умы итак уже отравленные вездесущим глянцем с гламуром в обнимку.