Молодость-44: Начать с подвала

У любого явления всегда есть как минимум две стороны – официально-парадная и ее изнанка, повседневно-рабочая, которая, собственно, и является его настоящей сутью. Сей тезис абсолютно справедлив и в отношении к таким публичным мероприятиям, как кинофестивали. На этот раз нам представилось более интересным открыть 44-й Киевский Международный кинофестиваль «Молодость» не с красной дорожки и официальной церемонии с раздачей первых призов (об этом неоднократно напишут и без нас), а сразу с его рабочих будней. Открытие это оказалось весьма неожиданным и парадоксальным, но за этими неожиданностью и парадоксальностью просматривается сознательная (хотелось бы верить) концептуальная задумка программаторов фестиваля. И парадоксальность эта заключается в том, что 44-я «Молодость» началась в подвале.

Дело в том, что первым фильмом фестиваля, предложенным на суд профессиональной (пусть и очень немногочисленной в то относительно ранее субботнее утро) публики, стала документальная лента австрийца Ульриха Зайдля «В подвале», который год назад посетил Киев и представил фестивальной публике свою монументальную трилогию «Рай» и одноименную выставку в Художественном Арсенале.

«В подвале» - возвращение Зайдля к жанру документалистики, принесшего ему мировую известность, после упомянутой трилогии. Для лучшего понимания ленты необходимо знать, что подвал (по мнению самого режиссера, которому не доверять в этом вопросе нет никаких оснований) для австрийцев – это место, где они проводят порой больше времени, чем в гостиных и спальнях своих домов, место, где они проводят свое свободное время, место, которое является отражением их личности: их увлечений, пристрастий и наваждений. Структура ленты проста, как углы тех домов, в которых эти подвалы находятся: мы видим ряд героев, рассказывающих – и показывающих – нам свои подвалы. Один из персонажей владеет тиром, в котором он распевает любимые оперные арии и ведет дискуссии со своими посетителями о расизме и исламе; второй предается безудержному (и потомственному) пьянству в кругу друзей по духовому оркестру и манекенов в эсесовской форме, но большинство персонажей используют свои подвалы для сексуальных утех, причем преимущественно девиантного характера (садомазохизм во всех своих проявлениях и пр.). А авторское послание ленты содержится в первой ее сцене (мужчина пристально наблюдает за атакой гигантского удава на несчастного белого хомяка) и в сцене последней (обнаженная женщина пытается примоститься в маленькой клетке из садомазохистского арсенала). С одной стороны, мы видим бесстрастного вуайериста, с другой же – опустившуюся жертву, неспособную вырваться из опутавших ее сетей. Так что лента Зайдля –  это и жутковатая картинка современного австрийского общества (представляется, что в этой ее ипостаси она будет весьма полезна современному украинцу для осознания, что у Европы есть не только сверкающий рекламный фасад), и мощная метафора, которая превращает подвал в место, где таятся тьма, всевозможные страхи и пропасти, кроющиеся в человеке.

И если показу сексуальных девиаций в фильме Зайдля посвящено около 50 процентов экранного времени, то исследованию человеческой сексуальности в режиссерской версии «Нимфоманки» Ларса фон Трира отдано все экранное пространство. Безусловно, эти ленты разнятся весьма ощутимо – и жанрово, и манерой повествования, и самим подходом к исследованию человеческих сексуальных пропастей – но в самом соположении их в рамках первого дня «Молодости» просматривается умысел ее организаторов, который – возможно – отражает их собственные пристрастия и настроения. В этом еще больше убеждает и то, что и второй день для аккредитованной прессы на фестивале начался с ленты «Все ломается» шведского режиссера по имени Эстер Мартин Бергсмарк (есть определенные затруднения с определением половой его принадлежности), посвященной истории страстной любви парня-гетеросексуала Андреаса и андрогина Себастиана и самоопределения последнего... Так что же это: игра случайностей или же все же умысел? Или все-таки взгляд (пусть и субъективный) на состояние  современного мирового кино? Если верно последнее, то метафорический подвал Зайдля еще темнее, чем казалось.