Suspiria de Profundis

Итальянец Лука Гуаданьино взялся за амбициозный проект – переиначить и осовременить один из самых знаменитых жанра хоррора в целом и его итальянского подвида под названием джалло в частности. Результат получился и убедительным, и ошеломляющим.

До крайности взволнованная девушка по имени Патриция (Хлоя Грэйс Морец) врывается к своему психологу доктору Клемпереру (психоаналитик Лутц Эберсдорф, актер-дебютант, в чьих чертах под слоями мастерского грима просматривается сходство с Тильдой Суинтон), утверждая, что «ее пытаются захватить изнутри». В это время на улицах слышны возгласы в поддержку известного лидера Rote Armee Fraction, крайне левой группы революционеров, Баадера и взрывы. Несколько мгновений спустя в Танцевальную компанию Хелен Маркос прибывает новая танцовщица Сьюзи (великолепная Дакота Джонсон, демонстрирующая, что роль Анастэйши Стил была лишь способом приобрести достаточную степень известности, чтобы потом позволить себе реализовать свой настоящий актерский потенциал). Ее навыки столь впечатляют мисс Бланк (Тильда Суинтон) и остальных членов ее камарильи, что Сьюзи сразу же принимают в труппу и поселяют в комнате исчезнувшей Патриции. И почти сразу становится понятно, что в стенах танцевальной академии кроется что-то недоброе. Уже во время второго танца Сьюзи в соседней комнате корчит в ужасающих конвульсиях тело Ольги, а в потаённых комнатах пугающе бесцветной академии кроется что-то еще более ужасающее.

«Шесть актов и эпилог в разделенном Берлине» - гласит надпись в стиле Ларса фон Трира в самом начале фильма. Уже сам факт того, что действие перенесено из сонного Фрайбурга (в оригинальной «Суспирии» классика джалло Дарио Ардженто (и да – он отец Аси Ардженто) в Берлин (при сохранении времени действия – 1977 год) должно насторожить бывалого киномана: сохранив в общих чертах сюжет, сценарист Дэвид Кайганич кардинально меняет тональность своей версии классического фильма. И на это указывает все – от причудливого коктейля мрачного воображения до завораживающего саундтрека от лидера Radiohead Тома Йорка. Как и положено всякому хоррору, которому суждено приобрести культовый статус (а в том, что такая участь уготована «Суспирии» Гуаданьино, мы практически не сомневаемся), он должен быть своего рода метафорическим переосмыслением реальности: нынешняя «Суспирия» - это сеанс хладнокровного насилия, обнажающего все ужасы 20-го столетия, ни один из которых отнюдь не так уж и мертв, как на то хотелось бы многим  надеяться.