Следы небесной красоты

Студия «Дисней» добровольно пошла на довольно рискованный эксперимент: переснять в игровом виде собственную анимационную классику 1991-го года, удостоенную двух «Оскаров» (в том числе – и за лучший саундтрек).

У Белль Морисовны (Эмма Уотсон) была непростая жизнь: она единственная в своей средневековой французской деревушке умела и любила читать, что, очевидно, и привело ее к мыслям о собственной избранности: она считала себя предназначенной для чего-то высокого и неординарного, а не для заурядного брака с местным брутальным красавцем Гастоном (Люк Эванс). Вскоре это высокое и неординарное настигло ее: ее папа (с ударением на последний слог – «а ля франсэз, так сказать) не вернулся домой с ежегодной ярмарки, и Белль, как любящая дочь, бросилась на его поиски и обнаружила родителя в мрачном замке еще более мрачного Чудовища (Дэн Стивенс). Самопожертвование Белль помогло вызволить папа, но саму ее поставило в неприятные обстоятельства: как ей объяснили в ходе продолжительного танцевально-вокального номера анимированные (в смысле – наделенные душой) предметы домашнего обихода, предназначение Белль (о котором она так грезила) – полюбить и быть любимой рогатым хозяином (который, как вы все уже без сомнения догадались, никакое не животное, а и вовсе прекрасный принц). Тут на помощь милой и наивной девушки вновь пришли любимые книжки – благо у Чудовища была преогромнейшая библиотека. Закончилось все, как и полагается – пирком да свадебкой (с масштабной реконструкцией замка и обретением всеми, кому полагается, человеческого обличья).

Даже самое подробное изложение сюжета «Красавицы и Чудовища» не может считаться спойлером: Билл Кондон весьма старательно перенес на экран одноименную анимационную ленту, разве что удлинил ее на три новые песни, написанные Аланом Менкиным и Тимом Райсом. Но, собственно, для того, чтобы увидеть удлинения и услышать новые песни, надо назубок знать оригинал. И в этом – и залог успеха, и причина возможного не столь тотального успеха новой ленты: тем, кто мультик 1991-го года не видел, новая-старая версия вполне может прийтись по душе; те же, кто помнит оригинал, могут остаться в недоумении. Так что заявленная создателями нынешней «Красавицы» новизна и свежесть – довольно относительного свойства, да и разрекламированная первая гей-сцена в фильмах «Диснея» вряд ли способна кого-либо удивить: давно известно, что великий француз Жан Кокто, снявший действительно классическую версию этой сказки, вдохновлялся красотой и прочими талантами своего любовника Жана Марэ, сыгравшего Чудовище.